"... «Бойцы, сегодня поутру
Погиб товарищ наш и друг
Отважный пулеметчик.
Не раз он с нами в бой ходил,
Шюцкоров, как траву косил.
И всяк из нас его любил
За мужество и смелость".
75 лет назад большая советская поэзия обращалась к читателям прямо с газетных полос:
«Герой Советского Союза.
А. Твардовский.
Живи мое простое слово,
Из сердца стих стучи в сердца.
Я славлю подвиг рядового
Красноармейца-кузнеца.
Он на посту своем и ныне
Во взводе, меж своих ребят.
Еще родители о сыне
Прочли, прослышали навряд...
Несет он службу, как обычно,
И по ухватке, по годам
Ему в героях непривычно
Ходить, - не думал, не гадал.
Ну, был бы парень пулеметчик,
Разведчик, издавна храбрец,
Артиллерист, лихой наводчик,
Ну, был бы кто! А то –кузнец.
Кузнец, по правде, он хороший,
В искусстве ковочном горазд.
Сноровист. Смел. Любая лошадь
Ему любую ногу даст.
Наметан глаз, рука набита.
На миг прищурившись слегка,
Он посылает гвоздь в копыто
Ударом четким молотка.
И у него в дивизионе –
Приди любой, проверь сейчас –
В порядке все, обуты кони
По мерке, точно, в самый раз.
Мороз. В лесу звенят сосульки.
Подкова рубит лед сухой.
Твоей она, Григорий Пулькин,
Умелой пригнана рукой.
Кузнец хороший! Ну, так что же –
Теперь подумает иной,
Кузнец отличный он, быть может,
Но чтоб на должности такой
И вдруг герой?
А вот – герой!
Он крепко помнит: в час суровый –
И парикмахер, и кузнец,
И санитар, и врач, и повар,
И кто б ты ни был, ты боец!
По слову первому команды
Кузнец оставил молоток.
И под огнем, открытым бандой,
С винтовкой верною залег.
Качнется ль в снежной дымке ветка.
Мелькнет ли каска беляка,
Кузнец стрелял спокойно, метко,
С упора бил, - наверняка.
И рядом вел лгонь вначале
Товарищ Пулькина – Жудро.
С ним рядом жили, рядом спали,
Плечо в плечо, ребро в ребро.
Дружили, жили честь по чести,
В землянке – вместе, у костра.
И лошадей проверить вместе
Сегодня шли они с утра...
Когда кузнец услышал слева
Смертельно раненого стон,
Великим горем, жарким гневом
И злобой был охвачен он...
А вражья цепь все ближе, ближе
Ползла на горстку храбрецов.
Штуки, халаты, каски, лыжи –
Со всех сторон, сплошным кольцом.
Но не смутились наши люди,
Звериный вой не испугал.
Прямой наводкой из орудий
Огонь открыли по врагам.
Да, наша щедрая расплата –
Урок врагам, как в драку лезть,
Не зря их белые халаты
Им стали саванами здесь,
И свору их встречая грудбю,
Пуская в дело штык, свинец,
В разгаре боя у орудий
Работал доблестный кузнец.
Сшибая белых, как придется,
Он увидал вблизи, в дыму,
Что возле пушки остается
Один наводчик. И – к нему.
И под смертельным вражьим градом
Кузнец Григорий Пулькин смог
Таскать наводчику снаряды,
По знаку дергать за шнурок.
И без особенных заминок
Справлялся он, в работе скор.
А в промежутках – со станины,
С упора бил врага в упор.
Столбами черными в пожаре
Взлетала мерзлая земля.
Атаку вражью отражали
Советских два богатыря.
Была винтовка шалой пулей
Повреждена у кузнеца.
Отполз поспешно и другую
Он взял у мертвого бойца.
Она ему пришлася ловко
И он, как прежде, метко бил,
И с этой новою винтовкой
Он до конца на месте был.
И зная волчьих душ манеру:
Гляди – крадется за спиной, -
Он, оглянувшись, офицера
Поймал на мушку под сосной...
Когда ж от нас не по-здорову
Последний враг в кусты уполз,
Герой-кузнец с винтовкой новой
До ночи заступил на пост.
Герой из тех, кто неприметно
Свой скромный исполняет труд,
Но в час тревожный беззаветно,
Бесстрашно в бой, в огонь идут.
Идут они не славы ради,
Но славу громкую творят.
И, не мечтая о награде,
Приходят к высшей из наград».
("Восточно-Сибирская правда", 1940, № 44 (23, февраль), с. 1).