"... Баю-баюшки-баю!"
Трудное детство было у Михаила Гринишина, укарского моториста бензопилы «Дружба». По-своему воспитали его мать с отцом. Одурманенные иеговистской верой, они и детей своих стремились сделать «божьими» рабами. Когда маленький Миша учился в школе, дома он только и слышал строгие предупреждения родителей:
-Не учи стихи.
-Не читай книжки...
-Я тебе покажу физкультуру! Богом не велено это делать...
-Что? Красный галстук наденешь?... Не смей!
Миша учился все хуже и хуже.
«Божьи» заповеди притупляли детский ум, глушили любознательность. Маленький Миша бросил школу, не окончив и четырех классов.
Шли годы. Как и старший брат Иван, Михаил стал поклоняться Иегове. Усерлно молился ему, зубрил псалмы. А когда вырос, женился на Марии Горбатых, также слепо поклонявшейся Иегове.
А кругом бурлила жизнь, полная героических будней советских людей – хозяев своей жизни, судьбы. Сверстники Михаила находили свое счастье в труде, а разумном отдыхе, тянулись к знаниям, к культуре.
Однажды мать Михаила, молясь, тревожно запричитала:
-Дьявол смутил раба божьего, увел на службу к черту. Помоги нам, святой отец!..
Это порвал связь с иеговистами работник Укарского свиносовхоза Михаил Лещинский. Потом отшел от секты в Алзамайском лестранхозе Михаил Ревега.
Серьезно задумывался об этом Гринишин. Ко всем религиозным обрядам стал относиться критически. Почему он должен читать только измызганные книжонки с изображением распятия? Михаил сначала понемногу, а потом запоем начал читать художественную литературу, посещать лекции, кинокартины. Его сознание постепенно пряснялось. Из антирелигиозной литературы он узнавал о реакционной сущности иеговизма, о том, что эта секта рьяно поддерживается американскими империалистами, что они используют ее для подрывной деятельности против могучего лагеря социализма.
В доме у Гринишиных начались скандалы. Михаил разоблачал родителей в лицемерии, решительно отвергал «божьи» проповеди. Мать с отцом молитвами и заклинаниями гнали его из дома.
Михаил отделился от родителей, недолго после этого пришлось ему жить и с женой. Муж пытался вразумить ее, отвлечь от секты. В ответ она неистово кричала:
-Сгинь, дьявол проклятый!..
Мария с детьми ушла от мужа к отцу с матерью.
Вскоре в семье иеговистов Гринишиных произошло новое событие – младший брат Михаила – Петя тоже «взбунтовал». Он сбежал из дома и его поймали где-то под Омском. Доставившая Петю домой воспитательница упрекнула родителей:
-Плохо воспитываете своих детей.
Отец едва внятно промямлил:
-Да мы ничего ему не говорим.
-Врете, - уличил его Михаил.- Вы не даете ему учиться, сжигаете книги, заставляете зубрить молитвы... Да Петька задыхается тут в вашем раю.
И вот Михаил Гринишин пришел в редакцию районной газеты «Путь Ильича».
-Я письмо написал вам, - скромно положил он на стол исписанные листки бумаги. –Хочу рассказать всем, какой вред от иеговизма. На себе все испытал.
Михил Гринишин теперь не иеговист. Только для него одно осталось неразрешенным:
-Мы судились с бывшей женой, и народный суд оставил за ней детей. Но вы представляете, что жена и мои родители-иеговисты искалечат им жизнь! Если б вы помогли мне вырвать детей из этого опасного гнезда...
Нам кажется, что суд не должен формально применять законы, он должен с большой осторожностью подходить к решению таких дел, когда речь идет о судьбе детей, будущих строителей коммунизма.
Д. Милюков. г. Нижнеудинск.
("Восточно-Сибирская правда", 1959, № 62 (14, март), с. 4).
55 лет назад советский суд ещё иногда применял законы формально, без души:
"Михаил Гринишин теперь не иеговист.Трудное детство было у Михаила Гринишина, укарского моториста бензопилы «Дружба». По-своему воспитали его мать с отцом. Одурманенные иеговистской верой, они и детей своих стремились сделать «божьими» рабами. Когда маленький Миша учился в школе, дома он только и слышал строгие предупреждения родителей:
-Не учи стихи.
-Не читай книжки...
-Я тебе покажу физкультуру! Богом не велено это делать...
-Что? Красный галстук наденешь?... Не смей!
Миша учился все хуже и хуже.
«Божьи» заповеди притупляли детский ум, глушили любознательность. Маленький Миша бросил школу, не окончив и четырех классов.
Шли годы. Как и старший брат Иван, Михаил стал поклоняться Иегове. Усерлно молился ему, зубрил псалмы. А когда вырос, женился на Марии Горбатых, также слепо поклонявшейся Иегове.
А кругом бурлила жизнь, полная героических будней советских людей – хозяев своей жизни, судьбы. Сверстники Михаила находили свое счастье в труде, а разумном отдыхе, тянулись к знаниям, к культуре.
Однажды мать Михаила, молясь, тревожно запричитала:
-Дьявол смутил раба божьего, увел на службу к черту. Помоги нам, святой отец!..
Это порвал связь с иеговистами работник Укарского свиносовхоза Михаил Лещинский. Потом отшел от секты в Алзамайском лестранхозе Михаил Ревега.
Серьезно задумывался об этом Гринишин. Ко всем религиозным обрядам стал относиться критически. Почему он должен читать только измызганные книжонки с изображением распятия? Михаил сначала понемногу, а потом запоем начал читать художественную литературу, посещать лекции, кинокартины. Его сознание постепенно пряснялось. Из антирелигиозной литературы он узнавал о реакционной сущности иеговизма, о том, что эта секта рьяно поддерживается американскими империалистами, что они используют ее для подрывной деятельности против могучего лагеря социализма.
В доме у Гринишиных начались скандалы. Михаил разоблачал родителей в лицемерии, решительно отвергал «божьи» проповеди. Мать с отцом молитвами и заклинаниями гнали его из дома.
Михаил отделился от родителей, недолго после этого пришлось ему жить и с женой. Муж пытался вразумить ее, отвлечь от секты. В ответ она неистово кричала:
-Сгинь, дьявол проклятый!..
Мария с детьми ушла от мужа к отцу с матерью.
Вскоре в семье иеговистов Гринишиных произошло новое событие – младший брат Михаила – Петя тоже «взбунтовал». Он сбежал из дома и его поймали где-то под Омском. Доставившая Петю домой воспитательница упрекнула родителей:
-Плохо воспитываете своих детей.
Отец едва внятно промямлил:
-Да мы ничего ему не говорим.
-Врете, - уличил его Михаил.- Вы не даете ему учиться, сжигаете книги, заставляете зубрить молитвы... Да Петька задыхается тут в вашем раю.
И вот Михаил Гринишин пришел в редакцию районной газеты «Путь Ильича».
-Я письмо написал вам, - скромно положил он на стол исписанные листки бумаги. –Хочу рассказать всем, какой вред от иеговизма. На себе все испытал.
Михил Гринишин теперь не иеговист. Только для него одно осталось неразрешенным:
-Мы судились с бывшей женой, и народный суд оставил за ней детей. Но вы представляете, что жена и мои родители-иеговисты искалечат им жизнь! Если б вы помогли мне вырвать детей из этого опасного гнезда...
Нам кажется, что суд не должен формально применять законы, он должен с большой осторожностью подходить к решению таких дел, когда речь идет о судьбе детей, будущих строителей коммунизма.
Д. Милюков. г. Нижнеудинск.
("Восточно-Сибирская правда", 1959, № 62 (14, март), с. 4).