"... Никто кругом не знает,
Куда идёт оно".
60 лет назад на важнейших участках границы стояли в дозоре и столетние советские звеньевые:
«М. Бабаев
Несут дозор неспящие заставы.
У рубежа.
Здесь иволги поют над головой,
Летают, невзирая на границу...
Нурмат-ота, столетний звеньевой,
Поля колхоза видит пред собой:
Хлопчатник зреет, клонится пшеница.
Над полем птицы радостно галдят,
И даль полей зелено-золотая
Похожа на большой цветной халат,
Который только в праздник надевают.
Далеко от селений и дорог,
Но близко от застав, звену Нурмата
Достался самый крайний уголок
Родной земли – и щедрой и богатой.
А там, за пограничною чертой,
Согнувшийся от горя и неволи
Крестьянин, изможденный и худой,
С тоской глядит на чахнущее поле.
Когда Нурмат туда бросает взгляд,
То кажется столетнему, что это
Он сам лет пятьдесят тому назад
Мотыжить свой клочок пришел с рассветом.
Восходит солнце... Жаркая пора.
На этой стороне в полях бескрайних
Плывут, как пароходы, трактора,
Гудят и машут крыльями комбайны.
Здесь, на границе,
Здесь, в родном краю,
На этом размежеванном просторе,
Старик и радость чувствует свою
И безысходное чужое горе.
То счастье, что дано ему навек,
Кто отобрать сумеет у Нурмата?..
Но погодите... Что за человек
Идет сюда, согнувшись воровато?
Не в первый раз приходит «гость» такой,
Не в первый раз крадется он к границе;
Он послан, чтоб нарушить наш покой,
Похитить счастья нашего частицу.
Нурмат ждал долго счастья своего,
И счастье это, светлое, большое,
Пришло к нему совсем не для того,
Чтоб отдавать сейчас его без боя.
Оттуда, где река течет в тиши,
Через границу, прячась в камыши,
Полз незнакомец то по грязи топкой,
То еле видимой змеиной тропкой.
Но замер он, услышав окрик: «Стой!»,
И поднял руки, не сказав ни слова...
Пред ним стояли двое: часовой
И старый человек седоголовый».
("Смена", 1954, № 21 (ноябрь), с. 14).