"… Там солдаты молодые на посту.
Зорко охраняет мир и красоту,
Пограничник на посту!”
Старший наряда Воронцов и его молодой напарник проверяли пограничную полосу. Шли бесшумно, чутко вслушиваясь в ночные шорохи.
Когда два года назад Воронцов впервые вышел на охрану государственной границы, в каждом шорохе ему мерещились нарушители, и он с трудом удерживался от желания открыть огонь. Но постепенно освоился, привык и теперь редко когда ошибался.
И вот пограничники ушли далеко от заставы, перевалили через горб небольшого склона и стали приближаться к району старых контрабандистских троп и убежищ. Неожиданно впереди раздался подозрительный шорох. Пограничники остановились, затаили дыхание.
-Что это?- шепотом спросил младший наряда. Он промолчал, потом добавил неуверенно: - Вроде зверек прошмыгнул…
-Тут, пожалуй, двуногим зверем пахнет,- шепнул в ответ Воронцов.
-Думаешь, нарушитель?
-Похоже на то.
Пройдя несколько метров, они залегли, чтобы прослушать местность. Было тихо. Тогда Воронцов привстал и, осторожно освещая пограничную полосу фонарем, проверил, нет ли следов.
Две нижние проволоки забора оказались перерезанными, и концы их аккуратно прижаты к столбу. Явный расчет на то, что ночью даже при свете фонаря они сольются с темно-серой поверхностью столба и замечены не будут.
-Проскочили, проклятые!- сокрушенно проговорил Воронцов.
Итак, значит, границу перешли двое, и обуты они, как показали следы, в старые калоши с истертой подошвой. Это неспроста: калоши оставляли почти незаметные следы и не скользили на камнях. На одной из колючек проволочного заграждения была обнаружена крохотная полоска темной хлопчатобумажной ткани, очевидно, один из нарушителей зацепился одеждой.
Собака по следу не пошла, она вертелась на месте, отфыркивалась, виновато скулила: след был обработан специальным препаратом.
Пограничники с тревогой смотрели в ту сторону, куда вели следы. Там, в седеющем сумраке, темнели громады гор, изрытые теснинами и наглухо прикрытые дремучими лесами. Всюду – в ущельях и на скалах – зияли пещеры.
-Да-а… стреляные волки, знали, куда идти,- покачал головой офицер Птицын, прибывший по сигналу Воронцова.
С этой минуты начался трудный, многодневный поиск, в который, помимо пограничников, включились колхозники окрестных сел, пастухи высокогорных кочевок, лесники. Поисковые группы прочесывали леса, обшаривали скалы, ущелья, пещеры, но все было тщетно: нарушители словно в воду канули. Чувствовалось, что это были разведчики опытные, хитрые. Они не стали удирать от границы сломя голову, а где-то затаились и терпеливо дожидались конца устроенной пограничниками блокады.
-Ничего, вылезут, покажутся, найдем,- утверждали опытные пограничники. И они не ошиблись…
… В кустах, при въезде на висячий мост, перекинутый через бурную реку, притаился часовой. Он привычно глянул вверх на ущелье, сбегающее к мосту, и от неожиданности замер. Еле приметной тропинкой, петлявшей по левому склону, спускались двое: один – высокий, другой – приземистый. Оба в темных телогрейках, с котомками за плечами. Шли осторожно, озираясь по сторонам, приближались к часовому.
Затаив дыхание, часовой не спускал с них глаз. А они все ближе, ближе…
-Стой! Кто идет?!
Неизвестные на мгновение застыли, словно парализованные, и вдруг метнулись в кусты. Часовой поднял тревогу. Прибыла поисковая группа с собакой.
- Надо быстрее: ведь ускользнут в два счета.
-Не бойся, от Наждака не ускользнут,- успокаивал Запорожский,- лишь бы на след напасть!
Инструктор службы собак комсомолец Анатолий Михайлов стоял со своим четвероногим другом чуть поодаль. Услышав разговор товарищей, он наклонился, потрепал Наждака за щеки и шепотом спросил:
-Ну как, не уйдут от нас?
Умный пес, прижимался к его коленям, нетерпеливо перебирал лапами и возбужденно повизгивал, как бы говорил: "Ну что за вопрос?"…
… Притихшие и напряженные вошли пограничники в заросли камыша. Прочесать камышовые заросли – дело нелегкое. Нарушителей не было. Только у второго озера Михайлов увидел следы все тех же стертых калош. Они вели в камыши.
- Здесь,- кивнул Светилко на озеро. И тут же послышались всплески воды, в воздух взвились потревоженные утки.
- Эй, вы, на озере, сдавайтесь! – крикнул Светилко.
Озеро безмолвствовало, и только утки долго еще кружились над ним.
Окинув взором заросли, Светилко решил, что силами тринадцати человек такой массив не прочесать, и попросил по рации подкрепление.
-Пока они прибудут, разрешите нам немного пошарить с края, - попросил Михайлов.
-Ладно, только вглубь не залезайте.
Вскоре Сельменский выбежал из зарослей, радостный, возбужденный: в руках у него были два новых крупнокалиберных пистолета иностранной марки. Михайлов притащил большой пакет, обернутый в водонепроницаемую бумагу.
В нем оказались фальшивые документы, крупная сумма советских денег.
-Чувствуют, что песенка их спета, вот и рассовывают все по камышам, - сказал Светилко.
В это время прибыло подкрепление. С оружием наизготовку пограничники вошли в камыш. Он стоял высокий, густой и, казалось, неприступный. Сросшиеся корневища сердито чавкали под ногами.
-Встать! – разнесся по озеру неожиданно громкий окрик Кудряшева.
-Только не стреляйте!- умоляюще отозвался кто-то из нарушителей.
На голоса бросились другие пограничники, подбежал и Светилко.
Нарушители лежали на продолговатой кочке в одном белье, с которого стекала вода. Ясно, они только что вылезли из озера. Вид у них был жалкий: глаза бледные, волосы слиплись, глаза застыли в животном страхе.
Один из задержанных назвался именем Байримова Мулазима Курбановича, другой – Сабриева Исы Камаловича. Впоследствии, на допросе, они сознались, что имена эти вымышлены, что на самом деле один из них Кумела-Гиль Риза Айдын оглы (он же Риза Хаджи Айдын оглы), другой – Иса Камиль оглы (он же Иса Гюнеш Камиль оглы), что оба являются старыми шпионами турецкой разведки. В Советский Союз они прибыли с серьезными заданиями. Перед этим прошли курс обучения у американских разведчиков".
(«Огонек», 1959, № 13 (март, 22), с. 7-8)
Зорко охраняет мир и красоту,
Пограничник на посту!”
55 лет назад даже после курсов повышения квалификации старые шпионы турецкой разведки уже не могли объегорить советских пограничников:
"Случилось это в августовскую ночь, когда все вокруг утопало в густой, непроглядной темени.Старший наряда Воронцов и его молодой напарник проверяли пограничную полосу. Шли бесшумно, чутко вслушиваясь в ночные шорохи.
Когда два года назад Воронцов впервые вышел на охрану государственной границы, в каждом шорохе ему мерещились нарушители, и он с трудом удерживался от желания открыть огонь. Но постепенно освоился, привык и теперь редко когда ошибался.
И вот пограничники ушли далеко от заставы, перевалили через горб небольшого склона и стали приближаться к району старых контрабандистских троп и убежищ. Неожиданно впереди раздался подозрительный шорох. Пограничники остановились, затаили дыхание.
-Что это?- шепотом спросил младший наряда. Он промолчал, потом добавил неуверенно: - Вроде зверек прошмыгнул…
-Тут, пожалуй, двуногим зверем пахнет,- шепнул в ответ Воронцов.
-Думаешь, нарушитель?
-Похоже на то.
Пройдя несколько метров, они залегли, чтобы прослушать местность. Было тихо. Тогда Воронцов привстал и, осторожно освещая пограничную полосу фонарем, проверил, нет ли следов.
Две нижние проволоки забора оказались перерезанными, и концы их аккуратно прижаты к столбу. Явный расчет на то, что ночью даже при свете фонаря они сольются с темно-серой поверхностью столба и замечены не будут.
-Проскочили, проклятые!- сокрушенно проговорил Воронцов.
Итак, значит, границу перешли двое, и обуты они, как показали следы, в старые калоши с истертой подошвой. Это неспроста: калоши оставляли почти незаметные следы и не скользили на камнях. На одной из колючек проволочного заграждения была обнаружена крохотная полоска темной хлопчатобумажной ткани, очевидно, один из нарушителей зацепился одеждой.
Собака по следу не пошла, она вертелась на месте, отфыркивалась, виновато скулила: след был обработан специальным препаратом.
Пограничники с тревогой смотрели в ту сторону, куда вели следы. Там, в седеющем сумраке, темнели громады гор, изрытые теснинами и наглухо прикрытые дремучими лесами. Всюду – в ущельях и на скалах – зияли пещеры.
-Да-а… стреляные волки, знали, куда идти,- покачал головой офицер Птицын, прибывший по сигналу Воронцова.
С этой минуты начался трудный, многодневный поиск, в который, помимо пограничников, включились колхозники окрестных сел, пастухи высокогорных кочевок, лесники. Поисковые группы прочесывали леса, обшаривали скалы, ущелья, пещеры, но все было тщетно: нарушители словно в воду канули. Чувствовалось, что это были разведчики опытные, хитрые. Они не стали удирать от границы сломя голову, а где-то затаились и терпеливо дожидались конца устроенной пограничниками блокады.
-Ничего, вылезут, покажутся, найдем,- утверждали опытные пограничники. И они не ошиблись…
… В кустах, при въезде на висячий мост, перекинутый через бурную реку, притаился часовой. Он привычно глянул вверх на ущелье, сбегающее к мосту, и от неожиданности замер. Еле приметной тропинкой, петлявшей по левому склону, спускались двое: один – высокий, другой – приземистый. Оба в темных телогрейках, с котомками за плечами. Шли осторожно, озираясь по сторонам, приближались к часовому.
Затаив дыхание, часовой не спускал с них глаз. А они все ближе, ближе…
-Стой! Кто идет?!
Неизвестные на мгновение застыли, словно парализованные, и вдруг метнулись в кусты. Часовой поднял тревогу. Прибыла поисковая группа с собакой.
- Надо быстрее: ведь ускользнут в два счета.
-Не бойся, от Наждака не ускользнут,- успокаивал Запорожский,- лишь бы на след напасть!
Инструктор службы собак комсомолец Анатолий Михайлов стоял со своим четвероногим другом чуть поодаль. Услышав разговор товарищей, он наклонился, потрепал Наждака за щеки и шепотом спросил:
-Ну как, не уйдут от нас?
Умный пес, прижимался к его коленям, нетерпеливо перебирал лапами и возбужденно повизгивал, как бы говорил: "Ну что за вопрос?"…
… Притихшие и напряженные вошли пограничники в заросли камыша. Прочесать камышовые заросли – дело нелегкое. Нарушителей не было. Только у второго озера Михайлов увидел следы все тех же стертых калош. Они вели в камыши.
- Здесь,- кивнул Светилко на озеро. И тут же послышались всплески воды, в воздух взвились потревоженные утки.
- Эй, вы, на озере, сдавайтесь! – крикнул Светилко.
Озеро безмолвствовало, и только утки долго еще кружились над ним.
Окинув взором заросли, Светилко решил, что силами тринадцати человек такой массив не прочесать, и попросил по рации подкрепление.
-Пока они прибудут, разрешите нам немного пошарить с края, - попросил Михайлов.
-Ладно, только вглубь не залезайте.
Вскоре Сельменский выбежал из зарослей, радостный, возбужденный: в руках у него были два новых крупнокалиберных пистолета иностранной марки. Михайлов притащил большой пакет, обернутый в водонепроницаемую бумагу.
В нем оказались фальшивые документы, крупная сумма советских денег.
-Чувствуют, что песенка их спета, вот и рассовывают все по камышам, - сказал Светилко.
В это время прибыло подкрепление. С оружием наизготовку пограничники вошли в камыш. Он стоял высокий, густой и, казалось, неприступный. Сросшиеся корневища сердито чавкали под ногами.
-Встать! – разнесся по озеру неожиданно громкий окрик Кудряшева.
-Только не стреляйте!- умоляюще отозвался кто-то из нарушителей.
На голоса бросились другие пограничники, подбежал и Светилко.
Нарушители лежали на продолговатой кочке в одном белье, с которого стекала вода. Ясно, они только что вылезли из озера. Вид у них был жалкий: глаза бледные, волосы слиплись, глаза застыли в животном страхе.
Один из задержанных назвался именем Байримова Мулазима Курбановича, другой – Сабриева Исы Камаловича. Впоследствии, на допросе, они сознались, что имена эти вымышлены, что на самом деле один из них Кумела-Гиль Риза Айдын оглы (он же Риза Хаджи Айдын оглы), другой – Иса Камиль оглы (он же Иса Гюнеш Камиль оглы), что оба являются старыми шпионами турецкой разведки. В Советский Союз они прибыли с серьезными заданиями. Перед этим прошли курс обучения у американских разведчиков".
(«Огонек», 1959, № 13 (март, 22), с. 7-8)