"... Присяги текст в моих руках.
Солдатский замер строй.
Слова торжественно звучат.
Я - воин, молодой солдат,
Клянусь перед страной".
55 лет назад служащие второго года в Советской Армии уже запросто могли и разговаривать в противогазе:
«Поезд весело стучал колесами, и, вслушиваясь в этот зовущий, будоражащий перестук, Юрий думал о доме, работе, друзьях, оставшихся в Магнитогорске.
А впереди неизвестное, далекое. Куда доставит их поезд — на далекую ли южную границу, к берегам ли Амура или к северному морю?... А пока — веселый перестук, а пока разговоры товарищей, песни — ребята раздвинули двери теплушки и поют, и песня срывается с губ ветром, дробится и уносится в степь.
- Володя, — шепчет взволнованно Юрий своему другу Владимиру Спиридонову,- знаешь, у меня такое ощущение, как-будто я высоко-высоко взлетел и теперь вот перехватывает дыхание, немножко страшно...
***
... По казарме прокатилась команда:
— Строиться на утренний осмотр!
Молодые солдаты торопливо затягивают ремни и бегут строиться.
Командир отделения, молодой черноволосый сержант, строго щурит глаза.
— Сми-ир-но.
Строй, колыхнувшись, замирает.
Командир отдает команду «вольно» и начинает осмотр.
— Поправьте пилотку, рядовой Спиридонов, — замечает командир и, придирчиво осмотрев солдата с ног до головы, проходит дальше. Вот он остановился перед Юрием.
— Рядовой Бухвалов, — быстро говорит Юрий, вскинув голову.
Уж он-то хорошо подготовился к осмотру, не к чему будет придраться. Но произошло обратное. Ремень, оказывается затянут слабо, пуговицы на вороте и карманах блестят, а вот на рукавах не почищены...
***
На глаза наплывала темень, струи пота обливали лицо, щедро мочили гимнастерку. Юрий резким движением снял противогаз.
— Не могу! — и жадно начал глотать сухой степной ветер.
— Надевай! Слышишь? — резко сказал Тавров. Он служил второй год.
Им было приказано вдвоем оборудовать наблюдательный пункт. Командир усложнил задачу: работать в противогазах и скатках. Но отбросив несколько лопат жесткой земли, Юрий снял противогаз и скатку.
Ну, зачем это? — заговорил он прерывисто. — ведь можно и так отрыть окоп...
- А ты слышал поговорку: «Служба — труд, солдат — не гость?» —перебил его Тавров.- Надо, понимаешь?
Тавров отвернулся, и лопата его заскрежетала, царапая стенки окопа. Юрий натянул противогаз и тоже поднял лопату».
Солдатский замер строй.
Слова торжественно звучат.
Я - воин, молодой солдат,
Клянусь перед страной".
55 лет назад служащие второго года в Советской Армии уже запросто могли и разговаривать в противогазе:
«Поезд весело стучал колесами, и, вслушиваясь в этот зовущий, будоражащий перестук, Юрий думал о доме, работе, друзьях, оставшихся в Магнитогорске.
А впереди неизвестное, далекое. Куда доставит их поезд — на далекую ли южную границу, к берегам ли Амура или к северному морю?... А пока — веселый перестук, а пока разговоры товарищей, песни — ребята раздвинули двери теплушки и поют, и песня срывается с губ ветром, дробится и уносится в степь.
- Володя, — шепчет взволнованно Юрий своему другу Владимиру Спиридонову,- знаешь, у меня такое ощущение, как-будто я высоко-высоко взлетел и теперь вот перехватывает дыхание, немножко страшно...
Владимир не отвечает. Он сам погружен в раздумье.
- Смотри! - вдруг восклицает он, — солнце поднимается.
Над лесом лучится солнце. И поезд несется навстречу яркому свету, навстречу ветру...***
... По казарме прокатилась команда:
— Строиться на утренний осмотр!
Молодые солдаты торопливо затягивают ремни и бегут строиться.
Командир отделения, молодой черноволосый сержант, строго щурит глаза.
— Сми-ир-но.
Строй, колыхнувшись, замирает.
Командир отдает команду «вольно» и начинает осмотр.
— Поправьте пилотку, рядовой Спиридонов, — замечает командир и, придирчиво осмотрев солдата с ног до головы, проходит дальше. Вот он остановился перед Юрием.
— Рядовой Бухвалов, — быстро говорит Юрий, вскинув голову.
Уж он-то хорошо подготовился к осмотру, не к чему будет придраться. Но произошло обратное. Ремень, оказывается затянут слабо, пуговицы на вороте и карманах блестят, а вот на рукавах не почищены...
***
На глаза наплывала темень, струи пота обливали лицо, щедро мочили гимнастерку. Юрий резким движением снял противогаз.
— Не могу! — и жадно начал глотать сухой степной ветер.
— Надевай! Слышишь? — резко сказал Тавров. Он служил второй год.
Им было приказано вдвоем оборудовать наблюдательный пункт. Командир усложнил задачу: работать в противогазах и скатках. Но отбросив несколько лопат жесткой земли, Юрий снял противогаз и скатку.
Ну, зачем это? — заговорил он прерывисто. — ведь можно и так отрыть окоп...
- А ты слышал поговорку: «Служба — труд, солдат — не гость?» —перебил его Тавров.- Надо, понимаешь?
Тавров отвернулся, и лопата его заскрежетала, царапая стенки окопа. Юрий натянул противогаз и тоже поднял лопату».