"... Простор степей, как ожиданье долгих,
И ветки подмосковной бузины,
Казбека снег и рыбный запах Волги.
В ее дыхание – запахи земли
И крепкий ритм осмысленной работы,
И вздох ее колышет корабли
И подымает в воздух самолеты".
55 лет назад в СССР днём и ночью не менялся чёткий ритм трудовой вахты:
«Когда город спит...
Ночь зажигает звезды на небе и электрические огни в городе. Лениво погромыхивает на стыках рельсов последний трамвай, уходящий в парк. Один за другим гаснет свет в окнах квартир. Сонно плещутся о берег маслянистые от лунного света волны заводского пруда.
Город засыпает. Все тише становится на его улицах.
Но в том же ритме трудовой вахты, что и днем, протекает работа в цехах комбината. Сердце Магнитки продолжает биться так же ровно, как и днем, как и вчера, как и во все другие дни...
...Тысячами огней сверкает гора Магнитная. Темнота скрывает очертания зданий, движущихся электровозов, экскаваторов. Но она не скрывает напряжение трудового темпа.
Мы подходим к рудоиспытательной станции и пытаемся войти в агломерационную лабораторию. Дверь закрыта. Стучимся... Ответа нет. Снова стучимся, теперь уже погромче... Ни малейшего движения. А ведь прекрасно знаем, что за этой дверью должны работать лаборантки тт. Ушакова и Кондеева. Что они там, мы убедились лишь через два с лишним часа настойчивого стука в дверь.
И вот мы входим в лабораторию. Помятые лица, наспех приводится в порядок прическа, судорожная зевота — все говорит о том, что тт. Ушакова и Кондеева занимались отнюдь не скрупулезным химическим анализом, а досматривали пятый или шестой сон, да причем так внимательно, что их не мог отвлечь даже громкий стук в дверь.
Спала здесь также опробщица участка погрузки т. Баева, ничего не делали пробоотборщицы.
Если в химлаборатории правила техники безопасности еще как-то терпят сон на работе, то уж никак нельзя этого сказать об аглофабриках. А здесь в эту смену крепко спала, свернувшись на полу, машинист транспортера т. Фисенко. Оборудование же в это время работало на полную мощность.
Увидев посторонних людей, машинист мокрой магнитной сепарации т. Калашников решил предупредить спящую. Он взял и бросил в окно гайку весом ни много, ни мало— около килограмма. Такой, с позволения сказать, деликатный жест мог травмировать не только спящего на своем посту человека, но и проходящих мимо людей.
Диспетчера горного управления запрашивают:
— Как дела у вас?
—Все в порядке, оборудование работает хорошо,—бодро отвечает тот.
Но, как видно, на горе не все в порядке. За гулом машин, конечно, не слышно храпа спящих на работе людей...
... Напряженна трудовая вахта у мартеновских печей. Бригады сталеваров ни на минуту не могут отойти от своих агрегатов. Процесс плавки не терпит невнимательного, халатного к себе отношения.
Однако и тут находятся люди, которые урывают во время работы часы, чтобы поспать. Вот, закрывшись в газовой будке, дремлет на скамейке газовщик т. Каразеев (третий мартеновский цех), крепко спит в будке контрольно-измерительных приборов мастер т. Новиков...
... Тишина и безлюдье в эту ночь в модельном отделении фасонно-вальце-сталелитейного цеха стояли поразительные. Того оживления, что днем, сейчас тут и в помине не было.
С большим трудом отыскали мы электромонтера высокочастотных сушил отделения т. Пчелинцева. Он спал, оказывается, на полу около работающих сушил, укрывшись здесь, очевидно, из тактических соображений. Разбудили. Электромонтер что-то невразумительно бормотал насчет «дьявольской занятости», усталости.
— Приморило слегка... Только-только сомкнул глаза — и вы тут...
Кстати, так говорили почти все. Все они «только что прилегли отдохнуть», «буквально минуту назад еще работали», «только что пришли сюда — и на вот тебе...».
Ответственности здесь, конечно, никакой.
Да и бдительности мало. В том же фасонно-вальце-сталелитейном цехе уборщица бытовых помещений т. Пимошина спала, а возле нее лежала связка ключей от всех комнат помещения. Какая уж тут речь о бдительности...
Рейдовая бригада».